В Крыму храм требует «вернуть» ей территорию античного Херсонеса и захватывает средневековые пещерные монастыри, варварски уничтожая образованный слой. Ни то, ни другое отроду ей не принадлежало.

Массовый атеизм советского времени аукнулся всеобщим воцерковлением. На православные институты был тайный возложен поиск новой идентичности. Но являться и рисоваться — не одно и то же. в возмещение ответов на вечные вопросы храм близко занялась обустройством собственной империи. ныне дискуссия о возвращении РПЦ ее имущества все чаще напоминает визит Швондера к профессору Преображенскому. «Невеста Христова» силами своих служителей превращается в вариант госкорпорации.

Вернуть отобранное советской властью добро храм требует не главный год. таблица обширный: от икон из запасников музеев до церковных комплексов, переоборудованных в заповедники. Как, куда, а суть зачем из тово же Новодевичьего монастыря изгонять музей Андрея Рублева — подобные вопросы повисают в воздухе.

На Украине православная храм предъявляет претензии на Киево-Печерскую Лавру, территорию которой она делит ныне с пятью музеями. В Крыму епархия УПЦ Московского патриархата обратилась к Виктору Януковичу с письмом, в котором соглашаться филиппика о возврате «исконно православных» зданий и территорий заповедника Херсонес Таврический. То, что крещение Руси — только что доза долгой истории этого античного города в догадка не берётся. Но и это вдобавок не все. Крымская епархия претендует на средневековые пещерные монастыри, которые находятся на территории исторических памятников. Первым под тумак неофитов попал средневековый лавра на городище Мангуп-Кале, позже аналогичная судьба постигла памятники Челтер-Коба, Шулдан и Челтер-Мармара. И храм на них не просто претендует — захватывает.

Сценарий куда ни кинь одинаков: опосля окончания археологического сезона в этих местах высаживался «православный десант», что застраивал древние пещеры уродливыми конструкциями, превращая уникальный архитектурный комплекс в общежитие. место образованный материал, представляющий барыш для ученых — уничтожался. Все, что могло объявлять об истории средневекового комплекса — исчезало.

Монастыри, выдержавшие пятьсот с лишним годов безвременья, ныне страдают уже от церковных вандалов. Новые настоятели закрыли доступ на территорию историкам и археологам. Древние фрески идут под снос, архитектурные детали вывозятся на помойки, «полюбовные» договоренности о прекращении работ – не соблюдаются. Церковные большевики упорно придерживаются принципа «кто не с нами – тот насупротив нас».

Между тем, средневековые крымские монастыри отродясь не принадлежали Московскому патриархату — хоть бы потому, что ориентировались на Константинополь. Они не подчинялись церкви и в царской России — а потому теряют какой угодно ум заявления о «реституции». Но аргументы ученых разбиваются о твердолобость отдельных служителей культа. А страна умывает руки.

Революция В любое время привлекает то есть простотой своих решений. Но Кагда логику толпы берет на доспехи духовное состояние – это тупик. пароль «взять всё и поделить» дозволительно возражение озлобленному люмпену, Но он недопустим для тех, который претендует на занятие духовных кормчих. Чем дальше – тем крепче ощущение, что идею Служения некоторый церковники воспринимают только в корпоративном толковании.

Принципиально важно, что предметом церковной экспансии становится не добро олигархов. Под угрозу вытеснения и «уплотнения» попадают музеи и объекты культурного наследия. храм стремится успевать возврата к имущественному статус-кво образца, скажем, 1914 года. Но точный время вспять нахрапистым и иногда более чем светским поведением своих служителей главная религиозная учреждение Российской империи заложила основание для последовавшего массового атеизма.

Никто не требует от церкви и священников кристальной чистоты нравов и помыслов. Но лакомиться базовые принципы. если политик проповедует национальное неравенство — он дурачина и подлец. Кагда царство защищает социальную несправедливость — оно теряет будущее. Кагда музейщиков довольно меньше, чем церковников, это приведет к массовой люмпенизации паствы. бес поддержки интеллигенции во всех других социальных группах духовенство добьется либо массового обрядоверия – Кагда человеки станут помещать свечки по принципу «как бы чего не вышло», либо же – массового атеизма. Что, по сути, лакомиться одно и то же.

Социальная вопрос церкви состоит не только в том, что удлинять списочную число прихожан. Её общественная поручение – стараться того, что бы граждане страны воспринимали традицию православной культуры, в орбите которой находится как творчество отлученного от церкви Толстого, да и невинная сказание Пушкина «О Попе и работнике его Балде». Квадратными километрами ведомственных земель этой задачи не решить. А Кагда храм превращается в духовный «Газпром», ей трудно требовать на занятие морального ориентира.

Если клирики и действительно хотят возвращаться к дореволюционной России, то неплохо было бы вспомнить, что в идеологическом триптихе тово времени кроме самодержавия (достигнуто), православия (насаждается) была опять и народность. А с третьим элементом около нас, неуклонно скажем, покамест туго.